Пение птиц всегда завораживало людей. Нет ничего удивительного в том, что певцы пытались подражать трелям: в свободных непринужденных птичьих голосах звучит сама природа. Людям, конечно, сложнее даётся такое пение: человеческие связки мало приспособлены для того, чтобы естественно извлекать подобные звуки. Более трёх веков назад учителя музыки отыскали секреты пения, подобного птичьему. Они наставляли учеников: слушать птиц, отмечать все особенности. Многие держали птичек дома. Канарейки, попугаи, соловьи, жаворонки, щеглы — и каждая поет по-своему. Научиться подражать им значило освоить вокальное искусство. Юные певцы начинали с пропевания звуков, а не слов. Некоторые учителя, такие как
Никола Порпора, заставляли детей годами петь одинаковые упражнения. Воспитанники вставали ранним утром и распевались, пока заправляли кровати. Затем начинались трудные вокальные упражнения. Детей ставили перед зеркалами, чтобы они видели свои лица и не гримасничали при сложных пассажах. Занятия шли до вечера. Считалось, что обучение совершенному пению пойдёт быстрее, если ученики сами будут учить друг друга, и старшие студенты проводили уроки для младших. Бесконечные упражнения длились годами. Подражая птицам, певцы вырабатывали орнаментальную технику, для которой характерны сложнейшие вокальные украшения (или мелизмы). Основными стали трели, апподжиатуры, яркие и сильные хроматические пассажи — их называли «бомбами». Певцы могли на одном дыхании наращивать звук до предела, ослаблять его до полного затухания и снова усиливать. Они умели мгновенно переходить из одного регистра в другой, заставляли голос лететь и перекрывать весь оркестр. Остались свидетельства о том, как слушатели теряли сознание, не в силах вынести невероятную силу, полётность и красоту голосов. Певцы учились контролировать дыхание. Правильная техника была важнее всего. Некоторые могли пропевать разнообразные трели целую минуту, не переводя дыхание. Пение должно было литься с лёгкостью и чистотой. Сладость тембра и чувствительность исполнения доводили публику до слёз. Слушатели сравнивали такие «птичьи» голоса со скрипками и флейтами. Ради развлечения певцы даже устраивали соревнования с духовыми инструментами и выигрывали: они могли тянуть ноту на одном дыхании так долго, что замолчать их заставляли лишь неистовые аплодисменты зрителей.